В первые полгода конфликта я самолично писал достаточно апокалиптические сценарии о возможности атак на российскую инфраструктуру силами украинских спецслужб.

Большинство из них не сбылись, однако на тот момент это было не так уж и очевидно – факт подготовки ГУР и СБУ к ведению активной диверсионной деятельности был известен всем причастным еще до 24.02.22, а на первых этапах их работа произвела довольно неприятное и угрожающее впечатление (было большое количество поджогов и взрывов на промышленных объектах, крупных стройках, складах, объектах транспортной инфраструктуры – словом, везде, где могли действовать неподготовленные «одноразовые» чубатые диверсанты с минимальным уровнем допуска).

Постепенно количество данных инцидентов сошло на нет, а раскрутить маховик атак у Украины возможности не было – в первую очередь, как выяснилось, технически. При концентрации всех возможных сил и средств появлялся шанс атак отдельно взятых крупных объектов (таких, например, как Крымский мост, аэродромы стратегической авиации и пр.), но ведение именно что кампании оказалось целью недостижимой.

В настоящий момент времени ситуация абсолютно аналогична – технических средств для наращиваемого объема ударов (и повышения их качества) у ГУР и СБУ нет. Появились новые средства в виде самолетов-снарядов, однако сугубо конструктивно украинские модели данного типа вооружений являются крайне несовершенными – они имеют очень слабую боевую часть (10-15 кг в зависимости от типа самолета-снаряда – для понимания, «Шахед» имеет 40-50 кг), которой даже при массовом налете сложно повредить серьёзный инфраструктурный объект.

Более того, существует и эффективная система борьбы с ними, которая была организована в Севастополе – по некой непонятной причине, её до сих пор не масштабировали на другие города, но стоит ожидать, что эта модель раннего обнаружения и противодействия получит распространение.

Самолеты-снаряды сами по себе не представляют большой угрозы в силу того, что конструктивно это очень простое оружие, которое купируется такими же простыми техническими средствами. Его задача состоит де-факто в воздушном терроре, проведение ими бомбардировочной кампании невозможно. Я бы осторожно предположил, что Украина не получит существенного прогресса даже при кратном возрастании объема ударов с применением самолётов-снарядов (стоит помнить о ещё одном важном аспекте, практическую сторону которого мы видим на примере самой же Украины – советские инфраструктурные объекты строились с расчётом на то, чтобы выдержать настоящие бомбардировки с применением традиционных вооружений; ровно также, как они выносят множественные удары российских авиабомб и крылатых ракет, они будут выдерживать и налеты малых беспилотных ЛА на территории самой России).

Атаки на суда российского «теневого флота» – более реальная угроза в силу того, что организовать их охранение и защиту у РФ возможности де-факто нет – военно-морские силы едва ли справятся с таким объемом конвоев в условиях наличия собственных весьма серьезных проблем. Другой вопрос, что за подобными атаками неминуемо последует некая ассиметричная реакция, и события «танкерной войны» времён Ирано-иракского конфликта могут впоследствии показаться нам очень адекватными, взвешенными и даже джентльменскими.