Русская классика и советская пропаганда

В знаменитой сцене из «Идиота» Достоевского Настасья Филипповна сжигает в печи огромное состояние на глазах у главных героев романа, тем самым демонстрируя свою особость, духовность, выбор в пользу экзистенциальных ценностей и отрицание буржуазной рациональности, но и свою обреченность на трагическую смерть в этом слишком собственническом мире. Деньги горят, как трагическое топливо машины капитализма. Эта сцена завораживала советских людей, она была обнажением отношения всей классической русской культуры к деньгам. Не то чтобы советские люди часто брали в руки Достоевского, но фильм по роману «Идиот» им показывали очень часто. Не лучше отношение к деньгам и у Пушкина в «Скупом рыцаре» и «Пиковой даме», где желание героя разбогатеть оказывается сильнее влечения к прекрасной девушке, и это приводит его прямиком в сумасшедший дом. Известный российский культуролог и психоаналитик Вадим Руднев попытался суммировать общее отношение классической русской литературы к деньгам.Вот что у него получилось: деньги – это объект фетишистского влечения, затрудняющий нормальную сексуальность человека и вообще его способность к контакту с другими людьми. Деньги – самая частая причина убийства и насилия. Деньги имеют склонность выключаться из полезного оборота, тайно храниться у некоего лица и не приносить никакой пользы обществу. Деньги – инструмент ослабления экономики государства всевозможными «пришельцами», «инородцами» и их агентами. Наконец, деньги – частая причина безумия.

Массовой культуры, которая могла бы смягчить это критическое отношение классиков к деньгам, в советском обществе практически не было. Вместо нее была массовая пропаганда, которая добавляла к классическому набору претензий следующие: деньги – это отживающий феномен, их значение для человеческой жизни падает, в относительно недалеком будущем они будут отменены и потому они могут быть важны лишь для тех, кому нет места в нашем светлом завтра. В общем: «Уберите Ленина с денег!».

Пропагандистское понимание истории человечества напоминало фрейдистские стадии развития личности. Феодализм – это оральная стадия «кормления», где все блага раздаются никем не контролируемым господином, как грудное молоко матерью. Капитализм – это анальная стадия накопления (денег) с сопутствующими садистскими перверсиями (фашизм). Наконец, коммунизм – это нормальная взрослая «генитальная» стадия, не нуждающаяся в прежних анально-денежных ценностях. А социализм – переход от накопительского к «взрослому» продуктивному состоянию общества.

Неудивительно, что как только пропаганда перестала облучать граждан и общество открылось для западной массовой культуры, отношение к деньгам быстро изменилось на абсолютно противоположное, но столь же радикальное. Их снова воспринимали как фетиш, но уже не опасный, а желанный. Стала возникать и собственная массовая культура, закреплявшая это отношение на местном материале. К старой русской поговорке «не в деньгах счастье» добавилось шутливое продолжение: «а в их количестве». Сейчас деньги стали настоящей «сферой интимного». Все готовы публично и легко обсуждать свои сексуальные предпочтения, но никто не готов говорить вслух об источниках и размерах своих доходов. Даже в самых смелых телешоу если кто-то задает гостю такой вопрос, это считается пределом некорректности, зал осуждающе гудит и разрешает гостю не отвечать.

Портрет зрителя