100 и 1 – ровно столько пленных солдат из Узбекской ССР во время Великой отечественной войны привезли спецпоездом в оккупированную фашистами Голландию. Там, в лагере смерти «Амерсфорт», простые узбеки по сценарию Геббельса должны были сыграть важную роль в поднятии духа немецкой армии. Но этим планам не суждено было сбыться.

Голландский журналист раскрыл тайну подвига узбекских военнопленных в концлагере «Амерсфорт».

Однажды туда специальным поездом для перевозки скота привезли сотню советских солдат. Сто один узбекистанец, это всё что осталось от Самаркандского эшелона в тысячу человек. Узбеки бились под Смоленском до последнего, до последней гранаты и патрона, и когда уже даже костяшек на кулаках не осталось, приняли решение отступать к своим. Измученные незнакомым и недружелюбным лесом, холодом и голодом, они попали в окружение.

Как написал в своём дневнике один из пленных голландцев, они не были похожи на русских: невысокого роста, со смуглой кожей и миндалевидными глазами. Это уроженцы далёкой Средней Азии. Их поместили не в барак, как остальных, а в отдельный загон под открытым небом, окружённый колючей проволокой.

Отношение именно к этим узникам было «особенным»: их почти не кормили, отправляли на самую тяжёлую работу, а после избивали дубинками и прикладами. Нацисты называли их между собой «untermenschen» (недочеловеки). Другие пленники недоумевали, почему к этим людям так относятся, будто они животные.

Обстановка на фронте была удручающая и Гитлер поручил что-то предпринять. Перед судьбоносной битвой за Москву необходимо было поднять упавший дух немецких солдат, которые с трудом взяли Смоленск. Фашисты за месяц брали целые государства, а тут на два с лишним месяца застряли в российской глубинке.

И тогда министр пропаганды Германии Йозеф Геббельс решил сыграть на контрасте и показать противника жалким и ничтожным. Он задумал снять небольшой ролик, где советские солдаты рвут друг друга на части за кусок хлеба.

Специально из числа военнопленных были выбраны люди, с неевропейской внешностью. Была поставлена цель замучить их до буквально животного состояния, чтобы ничего человеческого в них не осталось… и швырнуть еду, как стае голодных зверей.

По некоторым данным на исторические съемки приехал и сам Геббельс.

Спустя какое-то время в лагерь приехали большие чины, а вместе с ними целый отряд кинооператоров и режиссеров, лучших в Германии. Свет, камера, мотор! По периметру загона с узбеками выстроились арийцы – высокие, красивые, светловолосые, голубоглазые, как с обложки модного журнала. Они идеально контрастировали с темнокожими, измученными пленниками. Тут же подъехала машина и открыла багажный отсек. Оттуда разнесся немыслимый запах свежеиспеченного сдобного хлеба, от которого сглотнули слюну даже сытые арийцы.

Кульминацией этой мерзкой идеи должна была стать булка хлеба, брошенная в загон под кинокамеры.

Это должен быть великий фильм Рейха, как полуживотные бросаются на хлеб, грызя себе подобных зубами. Для солдат это должен быть очень поучительный материал: «У вас не должно остаться места для жалости к этому отребью. Это не люди».

Но всё пошло не так.

Брошенная булка хлеба упала в середину загона, к ней подошел самый младший мальчишка. Гробовая тишина. Бережно ее поднял и трижды поцеловал его, поднося поочередно ко лбу как святыню. А потом передал самому старшему.

Потом узбеки сели в кружок, сложили ноги по-восточному и стали передавать по цепочке крошечные кусочки хлеба, словно плов на Самаркандской свадьбе. Каждый получил кусочек, грел об него руки, а потом неторопливо, закрыв глаза, съедал. И в конце этой странной трапезы прозвучало: «Худога шукур» (Слава Богу).

Немцы были вне себя от досады и ярости.

Планы Геббельса разбились о благородство народа.

Он не представлял, насколько величественными могут быть люди другой расы, какими могут быть отношения между ними, насколько любить Родину и с достоинством уважать хлеб.

После неудачного эксперимента все 101 узбек были жестоко избиты. Из героической сотни до апреля 1942 года дожили 77 человек, которых под предлогом перевода в другой лагерь расстреляли в лесу. Последними их словами была песня, песня о Родине. Они гордо и громко пели её на своём родном языке, и про себя молились…

Этот провал был настолько позорен, что не осталось никаких свидетельств в документах Рейха. Немцы, которые записывали каждый выломанный еврейский зуб, уничтожили все упоминания об этом случае. Остались только скудные свидетельства, которые восстановил голландский журналист, а Анвар Иргашев и Юлия Медведовская по этому расследованию написали книгу «101».

20 лет назад, когда голландский журналист Ремко Рейдинг вернулся в Амерсфорт после нескольких лет работы в России,  услышал от друга о советском военном кладбище, находящемся неподалеку.

«Я был удивлен, потому что никогда до этого не слышал про него. – рассказывает Рейдинг. – Я съездил на кладбище и стал искать свидетелей и собирать материалы по архивам».

источник