На протяжении более чем столетия танки считались залогом преодоления укрепленной обороны противника. В последние десятилетия, однако, роль танков на поле боя ставилась под сомнение — их оппоненты настаивали, что легкобронированные колесные машины могут решать их же задачи за счет превосходящей мобильности и огневой мощи.

Реальность оказалась парадоксальной: выяснилось, что без танков невозможно решать задачи на современном поле боя, но одновременно оказалось, что современные танки эти задачи решать не приспособлены. Они были созданы для других задач и другого поля боя.

Исторически, идеей, положенной в основу концепции танка, была поддержка пехоты при преодолении позиционной обороны неприятеля. Танки Первой Мировой не зря называли «истребителями пулеметов», ибо их основной задачей было именно подавлять огневые точки противника, расчищая дорогу идущей за ними пехоте. Однако начиная с 1920-ых, конструкторы танков все больше увлекались идеей «механизированной кавалерии», превращая танки из средства прорыва в средство развития успеха. Все больший упор также делался и на способность танков противостоять друг другу – в конечном счете это привело к тому, что все современные “танки” на самом деле представляют из себя самоходные противотанковые орудия. У многих западных танков в боекомплекте даже нет осколочно-фугасных снарядов – настолько они заточены на противотанковые действия.

Результат оказался предсказуем. Современные танки превратились в скоростные самоходные супер-пушки на гусеницах, идеально приспособленные для того, чтобы быстро бегать и вступать в дуэли друг с другом – и больше ни для чего. Для своей исторической функции (проламывания позиционной обороны) они оказались мало пригодны.

Так называемый “Основной боевой танк” — эта очередная попытка создать «универсальное оружие» на все случаи жизни, и он зашел в естественный тупик своего развития. Практика боевых действий показала, что универсальность основного боевого танка достигла точки, где он делает всё, но универсально плохо.

Для преодоления линии обороны, насыщенной современным противотанковым оружием, основные боевые танки не имеют и доли необходимой боевой устойчивости. И они слишком дороги и сложны в производстве, чтобы компенсировать нехватку качества — количеством.

Какие факторы привели к завершению истории высокомобильных боевых операций? Как ни иронично, но в основном те же самые, что привели и к возникновению позиционного фронта в Первую Мировую Войну.

* «Прозрачность» поля боя — современная линия фронта, насыщенная БПЛА-наблюдателями, тепловизорами и радарами обнаружения движущихся целей попросту не оставляет возможностей для какой-либо внезапности. Любое перемещение бронетехники к передовой будет практически немедленно замечено — после чего бронетехника немедленно станет мишенью для обстрелов дальнобойной артиллерией, воздушных и ракетных ударов.

На фото в заголовке как раз показана иллюстрация этой ситуации – хохлы выдвигаются колонной бронетехники, а дрон отслеживает их в реальном времени. Жить хохлам осталось недолго – скоро артиллерия и авиация накроют эту цель.

Невозможность достижения оперативной внезапности ставит под сомнение возможность как прорыва танками линии обороны, так и развития успеха. «Резерв» противотанковых ракет для отражения наступления может быть чрезвычайно быстро переброшен в район атаки при помощи БПЛА или боевых вертолетов. То есть танки, даже сумевшие преодолеть «ничейную полосу» (что не гарантированно) окажутся под массированными ударами заведомо избыточного количества противотанковых ракет. И быстро прекратят существование.

Фактически, современное поле боя представляет собой воплощение мечты французских генералов 1920-ых о «контролируемом сражении»: ситуации, когда благодаря непрерывному воздушному наблюдению и развитым средствам коммуникации (тогда — самолетам и телефону, сейчас — дронам и цифровой связи), все поле боя очевидно для командиров и никакие неожиданности невозможны. И любая танковая атака будет встречена массированным применением противотанкового оружия всего спектра дальности. Если раньше дальность применения противотанковых ракет была ограничена прямой видимостью, то современные барражирующие боеприпасы (БПЛА-камикадзе) могут поразить танк на удалении в 50 км и более.

* Совершенствование средств высокоточного поражения бронетехники — управляемых противотанковых ракет, дронов-камикадзе, высокоточных снарядов и самонаводящихся боеприпасов для ствольной артиллерии — привело к тому, что защищенность современных ОБТ перестала быть даже удовлетворительной. Господствующая тенденция на максимальное усиление защиты танка в лобовой проекции (лоб корпуса и башни) обернулась прямо-таки фатальным недоразумением с появлением оружия, которое атакует танк сверху.

Горизонтальная проекция любого танка значительно больше его вертикальной. Даже теоретически невозможно защитить ее в той же мере, в которой могут быть защищены лоб корпуса и башни. Долгое время горизонтальная защита танка не была в приоритете у конструкторов — атакой в крышу танка могла угрожать лишь авиация (с которой танк так и так ничего поделать не может), либо случайное попадание снаряда гаубтчной артиллерии (маловероятное). Однако, прогресс в микроэлектронике к концу Холодной Войны позволил создать управляемые ракеты и самонаводящиеся суббоеприпасы, способные эффективно поражать танк сверху.

В настоящее же время, в связи с развитием беспилотных летательных аппаратов — и особенно барражирующих боеприпасов, легких БПЛА-камикадзе — можно заключить, что абсолютное большинство атак на современном поле боя будет направлено на танк сверху. И эти атаки будут многочисленными и концентрированными, в основном наносимыми из-за предела прямой видимости.

Огромной — катастрофической! — проблемой для танков оказалась гаубичная артиллерия, широко использующая управляемые снаряды. Ни один современный танк даже теоретически не рассчитан на попадание 152-мм/155-мм снаряда в крышу. Причем старомодный каморный снаряд — в отличие от кумулятивов и кинетических «ломиков» — к современной комбинированной броне относится как к паре тонких стальных листов с какой-то хрупкой ерундой между ними. Адекватно противостоять такому попаданию может лишь гомогенная стальная броня достаточной толщины… и значительного веса.

Также нельзя забывать такой фактор, как противотанковые мины. В отличие от противопехотных, развитие противотанковых мин не сдерживается ни международными соглашениями, ни соображениями отложенного риска. Современные модели противотанковых мин — чрезвычайно совершенные системы поражения, способные реагировать на приближение бронетехники и поражать ее на удалении, попаданиями в борта или даже в крышу корпуса.

На фото – противокрышевая мина ПТКМ-1Р, при приближении танка выстреливающая в воздух самонаводящийся “крышебойный” боеприпас. Мина реагирует на звук танкового мотора. Естественно, танковые тралы против нее бесполезны – машина с тралом также поражается.

Как показала практика, преодоление бронетехникой минного поля — это значительная проблема. Никакие средства дистанционного разминирования не могут гарантировать полного уничтожения даже обычных нажимных мин в пределах расчищаемого коридора. Что уж говорить о более совершенных минах дистанционного поражения! Прямое же разминирование руками саперов можно смело признать абсолютно нереалистичным в современных условиях: невозможно представить ситуацию, когда обороняющийся не заметит подозрительной активности на своих минных полях. А средства дистанционной постановки мин делают возможным восполнение минных полей быстрее, чем наступающий может проделывать в них проходы.

* Высокая стоимость и длительность производства современных танков — попросту говоря, современные боевые танки слишком дорогие и слишком медленно строятся, чтобы иметь их в достаточных количествах.

Для понимания ситуации: считающийся полностью современным и боеспособным основной боевой танк «Леопард-2» модели А7 стоит порядка 20 миллионов евро за штуку и может производиться (по самым оптимистичным заявлениям произвоителя Krauss-Maffei-Wegmann) в темпе по 2 единицы в месяц (48-50 танков в год). Реально он не производится вообще, дальше демонстрационных экземпляров дело не пошло. Причем и для них (как и для последних партий Леопардов-2A6) бронекорпуса пришлось заказывать в Греции, на старой судоверфи, которая когда-то выпускала башни для крейсеров. В Германии возможность производства тяжелых бронекорпусов утрачена (как и в США, и в Англии).

Легко понять, что даже если темпы производства «Леопард-2А7» увеличить в четыре (!) раза, это будет означать всего-то 200 новых танков в год по цене никак не менее 4 миллиардов евро (а скорее – они ободутся миллиардов в 10, причем это при самой суровой экономии). То есть годовое производство танков – меньше, чем возможные потери всего в одной полномасштабной боевой операции.

США сейчас “производят” танки на танкоремонтом заводе, и выглядит это вот так:

Они берут бронекорпуса и башни от СТАРЫХ танков Абрамс, со свалки, обдирают с них ржавчину, перебирают их, ставят в них более современную начинку, красят – и нате вам Абрамс-М1А2SEP3. Якобы новый. Что они будут делать, когда на свалке кончится запас старых танков? Хе-хе, они уже нашли выход – но об этом позже.

Такое положение дел де-факто исключает возможность «насыщения» танками вооруженных сил, и решения проблемы преодоления линии обороны за счет простого количественного фактора. Танков попросту слишком мало для этого. Из «расходных» единиц, потери которых ожидаемы, основные боевые танки превратились в ценные и дефицитные единицы усиления, массовое применение которых невозможно, а потери нежелательны.

Все эти факторы привели к тому, что идея танка как «бронированной кавалерии» встретила свой (предсказуемый) конец в 2020-ых. Но в то же время, стало очевидно, что роль танков как средства поддержки пехоты — «истребителей пулеметов» — стала еще важнее.

Поэтому далее я попытался сформулировать и изложить свои мысли о развитии мирового танкостроения в ближайшем (и более отдаленном — тоже) будущем:

1. Идея «основного боевого танка» себя изжила: от нее необходимо отказаться, и чем быстрее, тем лучше. Рациональным первым шагом будет восстановление разделения танков на «пехотные» (предназначенные для непосредственной поддержки пехотных подразделений при прорыве линии обороны) и «крейсерские» (предназначенные для развития успеха) версии.

Первоначально, видимо, такое разделение будет проще всего реализовать в виде разных модификаций существующих типов танков. При этом «пехотные» модификации должны быть в целом дешевле — ибо их тактическая ниша подразумевает массированное применение с соответствующим уровнем потерь — и оптимизированы под максимальную живучесть, в ущерб автономности и подвижности (с появлением массовых самонаводящихся боеприпасов, подвижность танка перестала быть составляющей его живучести).

Армия США уже сделала шаг в сторону «пехотного» танка, приняв на вооружение «пехотную штурмовую машину» M10 «Booker». Именно «пехотную штурмовую машину» (англ. Infantry Assault Vechicle — IAV), не «легкий танк» и не БМП. Такое терминологическое разграничение внесено специально, чтобы ни у кого не возникло желания отбирать их у пехоты.

По сути, это самоходное орудие на шасси от недо-БМП “Брэдли”. В России некоторым аналогом этой концепции является 2С31 Вена:

Да-да, тут не надо иллюзий – у американцев стоит орудие пониженной баллистики, поэтому их M10 «Booker» имеет крайне низкие противотанковые возможности, это далеко не наш “Спрут”, вооруженый полноценным танковым орудием от ОБТ. Это именно аналог “Вены” – только хуже. Ну, с нашей кочки зрения. У американцев посильнее броня – но похуже орудие (дело в том, что “Вена” заточена на стрельбу с закрытых позиций, вне прямого визуального контакта с противником, поэтому её орудие это пушка-миномет с огромными углами возвышения, градусов до 80 – что позволяет закидывать снаряды в окопы и между домами, американская M10 «Booker» так не может).

Для решения задач пехоты, полноценные боевые танки вроде M1 «Абрамс» слишком велики и дороги. Кроме того, их производство слишком ограничено (а в перспективе вообще невозможно), чтобы реалистично рассчитывать насытить ими пехотные бригады. Штурмовые же машины M10 «Букер», основанные на технологии легких БМП, значительно проще в производстве, дешевле в обслуживании, и удобнее в транспортировке. Американские генералы прямо определяют основные задачи «Букера»: поддерживать пехоту, подавлять фортификационные сооружения, «чистить» траншеи. Противостояние бронетехнике неприятеля определяется для «Букера» лишь как вторичная функция.

2. Вооружение танков должно быть оптимизировано под выполнение реалистично требуемых от них задач. Практически все танки после Второй Мировой Войны оптимизировались под противостояние в первую очередь друг другу: иначе говоря, основной задачей танка было уничтожать другие танки в дуэльной ситуации. Нелепость этой концепции стала очевидна еще во время операции «Буря в пустыне» в 1991 году, когда БМП «Брэдли», вооруженные противотанковыми ракетами BGM-71 TOW… умудрились уничтожить больше иракских танков и бронетехники, нежели танки M1 «Абрамс».

Вооружение «пехотного» танка должно быть оптимизировано для решения задач поддержки пехоты: подавление огневых точек, уничтожение укрепленных сооружений. Такие задачи не требуют супер-пупер-пушки, швыряющей урановые «ломики» прямой наводкой с невероятной точностью. А вот массивных фугасных снарядов с высокой долей взрывчатой начинки — как раз требуют. Практика боевых действий показывает, что оптимальным по соотношению стоимость/эффективность является 6-дюймовый (152-мм/155-мм) осколочно-фугасный снаряд: меньшие снаряды не обладают достаточным фугасным эффектом, более крупные неудобны в эксплуатации.

Мое личное ИМХО — идеальное вооружение для «пехотного» танка, это 152-мм/155-мм пушка низкой баллистики, стреляющая в основном фугасными/фугасно-кумулятивными снарядами. Такое орудие не станет неприемлемо тяжелым для танка, и при этом будет обладать достаточным могуществом снаряда для поражения любых тактических целей на поле боя. Задачи же поражения неприятельской бронетехники — для «пехотного» танка далеко не основные — проще решать посредством ПТУР (в том числе запускаемых через ствол орудия) и наводящихся крышебойных боеприпасов.

Не премину отметить, что полученный результат концептуально весьма смахивает на существовавшую в 1970-ых модификацию танка M60A2 «Starship»:

Эта модель стандартного M60 с заменой длинноствольной 105-мм пушки на короткоствольную 152-мм пушку-пусковую установку XM-150 (разработанную для авиадесантного легкого танка «Шеридан») ограниченно производилась в 1970-ых. Боекомплект танка состоял из 33 фугасно-кумулятивных снарядов и 13 ствольных управляемых противотанковых ракет MGM-51 «Shillelagh». Сам по себе M60A2 оказался не слишком удачным, главным образом из-за низкой надежности ПТУР «Shillelagh» — но ничто не мешает возродить этот же концепт сейчас, на новом техническом уровне (уж что-что, а технологию запуска противотанковой ракеты через ствол отработали до совершенства еще в СССР!)

А нам никто не мешает вспомнить и вот такое изделие времен WW2:

Да-да, это пресловутая ИСУ-152. Все компоненты для неё есть – за основу можно взять артиллерийскую часть от САУ 2с3м Акация, но переставить её на более тяжелое (танковое) шасси с противоснарядным бронированием, обеспечивающим защиту от снарядов орудий современных западных БМП и осколков 155-мм снарядов, разрывающихся вблизи от установки.

3. Наконец, необходимо оценить возможные пути выхода из сложившегося тупика в отношении бронетанковой техники. Очевидно, что оптимизировать существующие танки можно только до определенного предела. И если не рассматривать возможность появления радикально новых защитных технологий (что невозможно спрогнозировать), то для решения проблемы танкам необходимо выбраться из сложившегося «оптимума».

Первой из возможных концепций является качественное усиление танка до тех пор, пока его возможности не станут соответствовать требованиям. Вполне естественно, что подобный качественный скачок неминуемо будет сопровождаться ростом размеров и веса танка. Невозможно адекватно защитить от существующих средств поражения 40-50 тонный танк — но что насчет 80-100 тонного?

Поскольку на пути логистики 80-100-тоннного танка лежат вполне себе реальные проблемы, то естественно предположить, что такие сверхтяжелые машины должны быть сочлененными: состоять из двух полу-автономных секций на гибкой сцепке.

Сочлененная схема позволит «разъединять» танк для транспортировки и переброски на большие дистанции, и вновь соединять в единую машину перед боем. Также она позволит относительно длинной машине «вписываться» в габариты дорог и поворотов. Для такого танка оптимальной, видимо, будет электротрансмиссия с основным двигателем-генератором в одной из секций, и вспомогательным — в другой. В этом случае обе секции будут иметь по крайней мере частичную автономность и способность двигаться самостоятельно: при потере одной из секций, вторая сможет отступить.

Попробуем представить, как может быть скомпонован такой сверхтяжелый танк:

* Передняя секция — включает основное вооружение (152-мм пушка в необитаемой башне с минимальной боеукладкой), бронированную капсулу экипажа и вспомогательный двигатель высокой экономичности/малой мощности (для автономного передвижения на малой скорости и питания систем орудия)

* Задняя секция — включает основной двигатель-генератор (высокой мощности), основной боекомплект и запас топлива, а также вспомогательное вооружение: ПТУР, барражирующие боеприпасы, дистанционно управляемые огневые точки с пулеметами/автопушками/гранатометами.

Разумеется, сочлененная схема имеет и свои недостатки: например, сложность и хрупкость связки между секциями, больший расход веса по сравнению с цельным корпусом. Однако для танка «пехотного» назначения — который не должен «гулять» на большие дистанции по полю боя — такой компромисс, вероятно, будет вполне приемлемым. Главный вопрос в том, сумеет ли двухкратный прирост массы танка обеспечить необходимый уровень защищенности и боевой живучести?

Вторая возможная концепция — это уменьшение размеров и стоимости танка до тех пор, пока не появится возможность сделать ставку на количество.

Логика данной концепции проста. Если невозможно обеспечить качественный перевес, нужно стремиться к перевесу количественному. Основной угрозой для танков сейчас, как уже упоминалось выше, являются не летящие в лоб кинетические «ломики», а бьющие в крышу ракеты и барражирующие боеприпасы. Против которых наиболее действенной защитой являются активные средства противодействия: помехи, дымовые завесы, ложные цели и запускаемые с танка боеприпасы-перехватчики.

Поскольку системы активной защиты относительно легки и компактны (по сравнению с броневыми плитами!) их можно устанавливать даже на легкие и сравнительно дешевые машины, в категории танкеток и легких танков. Применяемые массово, такие легкие штурмовые машины предоставят неприятелю множество целей — каждую из которых столь же сложно поразить управляемыми ракетами, как и полноценный танк. Расход боеприпасов, необходимых для срыва атаки, возрастает экспоненциально вместе с увеличением числа действующих машин.

По сути дела, вторая концепция предполагает максимальное сближение бронетехники и пехоты, до слияния некоторых их функций. И это не столь абсурдно, как выглядит в теории. Уже сейчас считается вполне экономичным применять по пехоте управляемые противотанковые ракеты — это прозаически дешевле, чем тратить тысячи патронов.

В близкой перспективе же появления противопехотных самонаводящихся ракет (китайцы уже показали пехотную ракетную систему QN-202: шесть ранцевых ракет с автономным электрооптическим самонаведением, способным отслеживать и поражать пехотинца на дистанции до 2 км.), идея пехоты как «дешевого» рода войск окончательно размывается. И поэтому слияние пехоты и бронетехники воедино представляется вполне разумным концептом.

Полноценный бронированный экзоскелет для пехотинца (шаблон научной фантастики со времен Уэллса и Хайнлайна!) пока что находится за пределами наших возможностей, но его гусеничные «аналоги» вполне реализуемы.

А еще более концептуальным является переход на беспилотные бронесредства огневой поддержки. Вторая концепция, таким образом, сводится к идее массово атаковать оборону сотнями и тысячами очень компактных (в идеале беспилотных) танкеток, несущих развитые средства активной защиты и минимальное противопульное бронирование. Заменить «единый» штурмовой танк множеством мелких машин, каждую из которых оппоненту все равно придется атаковать индивидуально. Полноценная шестидюймовая пушка на такую крохотулю, конечно, не влезет — а вот безоткатка вполне. Идея таких машин достаточно старая:

Но на новом уровне технологий она вполне может сработать. Низкую кучность огня безоткаток можно парировать введением корректируемых снарядов, низкую скорострельность – созданием системы автоматической перезарядки.

Применяемые совместно, танкетки с безоткатными 152-мм пушками, автопушками (безоткатная 30-мм автопушка испытывалась на «Визеле»), ПТУР и минометами вполне могут преодолеть неприятельскую оборону просто за счет элементарного КОЛИЧЕСТВА одновременно брошенных в бой единиц. Разумеется, потери их будут значительны — но при адекватных мерах по обеспечению выживаемости экипажей, это будут в основном потери массово выпускаемой и легко заменимой техники.

Вот такие вот мои ИМХО на тему развития танков в ближайшем будущем.