Я вчера поехал по делам в один из медицинских центров надо было забрать результаты анализов своего бати. Торопился, думал, не успею. Переторопился, в общем – приехал почти на полчаса раньше назначенного времени. «Вот же, думаю, лажа – сиди теперь полчаса в тоске и грусти!»
… Но кто ж знать-то мог? Полчаса я просидел, конечно, но тоски и грусти не испытал – не успел просто затосковать и взгрустнуть.
В общем, рассказываю: присел в кресло напротив одного из кабинетов. На двери табличка «Феофанов В.А… Детский психолог». Около меня, на стуле, женщина сидит с детской курточкой в руках. Дверь в кабинет чуть приоткрыта. Заглянул: за столом детский психолог Феофанов, напротив мальчик лет пяти. Мальчик смышлёный — на вопросы отвечает вдумчиво, не торопясь.

Полагаю, что я попал почти на начало беседы:
— Ну и кем же ты, Митя, хотел быть на детском утреннике?
— Хотел быть Алёшей Поповичем.
— Алёшей Поповичем? Богатырём? Былинным русским героем? Здорово!
— Нет. Не здорово. Мне дали другую роль.
— Ну и кем же ты был?
— Жуком!

— То есть… Каким ещё жуком?
— Добрым. Добрым жуком.
— /пауза/… Так это же замечательно! Ну что Алёша Попович, в конце концов? Ну, богатырь и богатырь… А жук – это… это ууух! — Детский психолог Феофанов задумывается. Детский психолог Феофанов мысленно отправляется на поиски более убедительных, чем «ууух», преимуществ инсектов перед былинными героями. Поискав секунд двадцать и не найдя, продолжает:
-И что же ты должен был делать?
— Должен был бегать вокруг Алёши Поповича и жужжать.
— Ты бегал? Жужжал?
— Нет. Один круг бегал, а потом нет.
— Почему? Что же ты делал?
— Бил Алёшу Поповича.
Мы с Митиной мамой начинаем ржать. Стараемся хохотать тихо, чтобы не поранить детскую душевную структуру, ну и, естественно, чтобы нас не услышал детский психолог Феофанов и не прикрыл дверь.
— Так ты его побил?
— Побил. Я его ударил в шлем. Где лицо. Он мне пытался руку выкрутить, но это была не моя рука. И пока он мне не мою руку выкручивал, я его бил!
Митина мама, сквозь слёзы, шепчет: «ему дали костюм жука с дополнительными поролоновыми лапкамииииии! Я сдохну сейчаааас!»
— И коня!
— Что коня?
— Коня тоже бил!
— Какого коня, Митя?
— Алёши Поповичева коня.
— А коня-то за что?
— Он его друг!
— Кто???
— Арсен! Конь Алёши Поповича — Арсен!
Митина мама срывается со стула в конец коридора, запихивая в рот рукав Митиной куртки, чтобы не заржать в голос. Я пытаюсь спрятать голову в сумку с той же целью.
— Так. Подожди… Арсен??? Коня Алёши Поповича назвали Арсен???
— Коня Алёши Поповича зовут конь! – мальчик Митя явно начинает раздражаться — но в коне был друг Алёши Поповича — Арсен! Жопой коня был Арсен, понимаете! И я его бил! Бил туда, где жопа коня!
— Нельзя говорить таких слов, Митя! Подожди минутку, успокойся. Я водички попью.
… Детский психолог Феофанов выходит из кабинета, прижимается спиной к стене и заходится в беззвучных конвульсиях. «Простите, пожалуйста, Галочка!» — шепчет он Митиной маме, пытаясь утереть слёзы не снимая очков. «Ничего, ничего…» — шепчет Митина мама, протягивая ему последнюю одноразовую салфетку.
Дверь соседнего кабинета открывается:
— Привет! Давно ждёшь? Ты что, плакал?
— Плакал! – честно отвечаю я.

©СлаваЛевин