— Содрогнись, смертный! Перед тобой я — Кхал'ен, джинн высшего порядка, владыка...
— А я Валера. Безработный. И что?
Пурпурный джинн посинел от гнева. К счастью, он ничем не мог навредить тому, кто освободил его. Освободившим был мужчина средних лет, одетый в бордовый халат. Его мокрые вороные волосы доходили до плеч. Большие глаза, прорезанные сетью красных нитей, не выражали ничего, кроме насмешки и усталости. Было неясно, смеется ли человек над собой или над джинном. Он и сам не знал.

— Я исполню три твоих желания и удалюсь из этого… Места.
Место было завалено бутылками, сигаретами и прочим хламом. В углу была большая паутина с большим пауком, на стене с тусклыми обоями висела картина. На картине было изображено утренее озеро и купающаяся в нем девушка.
— Три желания… Заманчиво. Кстати, это моя квартира. Сейчас лето. Двадцать первое июля. Мы, кстати, в К...
— Знаю. Знаю, какое число и где мы. Загадывай желания.
— Ты нетерпелив. А я ведь освободил тебя.
— Не вижу блестящих глаз и жажды бесконечных богатств.
— А оно мне надо?
Мужчина встал с кресла и, пнув развалившегося в лучах солнца кота, прошел на балкон. Выругался и с досадой оглянулся.
— Сигарету мне. Живо.
— Исполнено!

В руке Валеры появилась сигарета.
— У тебя осталось одно желание.
— Два.
— Я думал, тебе все равно и ты не заметишь.
— Очень смешно, — огрызнулся мужчина и закурил.
Джинн пожал туманными плечами и полетел на кухню. Плюнул на обломки вазы, которую накануне разбил Валера. Ваза продержалась около тысячи лет — огромный срок. И все для того, подумал Кхал'ен, чтобы попасть в квартиру алкоголика, который прожигает свою жизнь.
На кухне было тускло. Солнце сюда не попадало. Тихо шипело упавшее на пол радио. В миске кота и в кастрюле на плите покоилась картошка с кусочками мяса: оказалось, Валера готовил для себя тоже самое, что и для кота. Джинн, полный энергии и желания жить после многовекового сна, находился в замешательстве. Он не знал, что может заставить человека опуститься до тупого алгоритма «сон-еда-существование-еда-сон». Помимо, конечно, нескольких довольно обыкновенных причин.
Джинн достал из буфета бутылку вина и вернулся на балкон. Валера все еще курил.
— Давно она тебя бросила?
— Три месяца. Или год. Я уже ничего не помню.
— Можно?
Джин указал туманным пальцем на висок Валеры.
— Я не знаю, что ты там будешь делать, Келах. Но валяй.
— Кхал'ен.
— Будешь Коляном.
Джин влетел в голову Валеры. Ему было интересно, что не так с парнем: более того, хотелось узнать, что сейчас творится в мире. Отголоски чужих мыслей и волны машин дали ему общее понятие о моральном строе, логике и состоянии современного мира, но этого было недостаточно. Все довольно сильно изменилось.
Хотя вон тот сарай, слева от пятиэтажного серого здания, стоял, кажется, и тысячу лет назад.
Тут джинн перестал глядеть на пейзаж, открывающийся с балкона, и устремился из текущих мыслей Валеры в глубину его подсознания.
Лучше бы он этого не делал.
Там горел черный огонь.
Кхал'ен прошел мимо сгорбившегося дерева с мерзко шевелящимися ветками. Увернулся от потока злого смеха, решил не обращать внимания на семь гробов, из которых доносились голоса, полные радости. Среди спутанных мыслей с трудом выцепил ту, что определяла нынешнее состояние Валеры и была началом конца в его голове. Иногда таких мыслей было много, и они объединялись в одну. Здесь же из одной выливалось и все остальное.
Джинн достаточно погулял по чужим сознаниям, чтобы разбираться в хитросплетениях человеческой души. Душа человека, подумал Кхал'ен, изменилась, стала более черной и сумбурной. Впрочем, судить по одному алкоголику было глупо.
Пробравшись сквозь черные воспоминания, джинн ухватил то самое — начальное, и тут же оказался в кабинете врача.
— Валерий. У нас для вас плохие новости...
Миловидная светловолосая девушка схватила плечо Валерия. Это был совсем другой человек, не тот, что освободил джинна. Нет, у этого были живые глаза, короткие волосы, а еще он...
— Что там?
— Рак.
Он был живым ровно до этого момента.
«Почему так банально?!» — выругался джинн и вылетел из сознания Валеры. Валера посмотрел на джинна. Затем потушил о него сигарету. Оперся на рассыхающееся деревянное ограждение балкона и продолжил смотреть на окраину города. Был день. Было тепло.
— Так. Рак я уничтожу. Если захочешь, будешь здоровым до конца жизни. У тебя еще останется еще одно желание, парень, и не думай, что это мало.
— Только что ты хотел меня обмануть и побыстрее растратить мои желания самым бесполезным образом, а теперь помогаешь.
— Я не люблю исполнять желания. Ты должен понимать это. Баланс и все такое.
Джинн тоже облокотился на ограждение. Взглянул на солнце.
— Но тебе хочется помочь. Ты не совершил ничего плохого и не был ублюдком. Так значит...
— Может, мне нравится быть ублюдком. Нравится умирать. Может, я прочувствовал вкус смерти.
— Хорошо. Могу убить тебя.
— Не торопись.
— Я тебя не понимаю.
Валера закашлялся. Посмотрел на руку, усеянную каплями крови.
— А я себя отлично понимаю. Иногда мне кажется, Колян, что все хорошо. Не случись этого, мне бы продолжили лгать. Таня. Любит она. Как же!
Валерий треснул кулаком по стене и зарычал.
— Кто еще? Друзья? Ха! Тусовка из семи дебилов, между которыми нет дружбы. Тусовка потому, что скучно. Потому, что страшно одному. Друзья. Вот как это называется.
— Да успокойся ты...
— Успокоиться?! Ты знаешь, что сестра чуть ли не с чемоданами ко мне приходит?! Лишь бы я ей отдал квартиру. Никакого сострадания. Да и не было никогда. Замолчи, Кхал'ен. Это не самое страшное. Страшно то, что я бы вел себя так же. Мне не нужно жить не потому, что меня все бросили. Тут другое. Бросил бы я. Я — такой же. Бесполезный кусок мяса с черной душой.
Джинн молчал. Полумертвый сплюнул и прошел обратно в комнату. Посмотрел на картину.
— Отправь меня туда, джинн. В мир, где в воде отражается солнце. Где купается девушка. Я ничего не хочу помнить. Я ничего не желаю. Только забыть и повернуть время вспять.
— А третье желание?
— Позаботься о коте.
Валерий провел рукой по картине. Поправил ее. Улыбнулся.
— Два года назад я видел это. Вживую. Был счастлив. А потом нарисовал. Не зря, оказывается. Не зря.
Он улыбнулся. Глаза наполнились слезами.
Человек исчез в картине. Кхал'ен в одну секунду изменил свой облик. Длинноволосый, здоровый мужчина с уставшими глазами. Он осмотрел комнату и взмахнул рукой: бардак рассеялся, стало чисто до блеска.
В комнату зашел кот. Увидел, что внешностью его хозяина обладает не хозяин. Зашипел.
Но через час уже довольно мурлыкал, поедая корм. В кресле сидел Кхал'ен. Он сжимал в руках кружку с горячим чаем и смотрел на картину: там купались двое. Счастливые, здоровые люди, верящие в себя и тех, кто был им близок.
 
Джинн сидел и смотрел. Он знал: нет ничего страшнее, чем отсутствие желаний.

© Большой Проигрыватель