Без сомнения, человек, который решился взять на воспитание чужого по крови ребёнка и вырастил его со всей возможной любовью, достоин уважения. Но некоторые случаи воспитания чужих детей вызывают недоумение или ярость. В таких историях взрослые, похоже, играли в детей как в живые игрушки. Вот только два потрясающих примера.

Две невесты Томаса Дэя

В восемнадцатом веке в Британии жил большой идеалист по имени Томас Дэй. Вопреки представлениям о том, как должны выглядеть джентльмены, он отвергал пудру и парики и возвеличивал естественность (свои волосы он мыл, например, только в естественных водоёмах). Обучаясь в Оксфорде – и, судя по всему, действительно многому там научившись – Дэй считал излишним посещать и сдавать экзамены, так что в конце концов вылетел из университета без диплома. Томас последовательно выступал против рабства, за смягчение общественных нравов, помогал бедным и проповедовал гармонию с природой. Тем не менее, одну из историй с его участием не назовёшь ни гуманной, ни прогрессивной.

В двадцать с небольшим лет Дэй понял, что никогда не найдёт себе подходящую невесту: ему была нужна особа, далёкая от идеалов воспитания барышень его времени. Не слишком пугливая, не боящаяся говорить прямо, не жеманная – зато начитанная, способная на глубокие мысли, ну и, конечно, прогрессивная. Дэй решил воспитать себе такую невесту сам и взял под своё крылышко двух девочек, одиннадцати и двенадцати лет. Естественно, он не собирался жениться на обеих. Скорее, он хотел, чтобы у будущей невесты – какая бы из девочек ею не стала – была компания сверстницы, не сбивающей её с пути обычным для девочек той поры жеманством.

Жан-Марк Натье. Портрет девочки.

В то время взять в воспитанницы сиротку было нетрудно. Попечителей волновало только два аспекта обращения с ребёнком: первое – не растлевать и не насиловать, второе – обучить ремеслу, которое в будущем сможет девочку прокормить, и позаботиться о приданом. Дэй также обещал, что или женится на одной из двух девочек, или найдёт ей достойного мужа, и приступил к воспитанию суперневест.

Девочек звали Анна и Доркас. Томас переименовал их в античном духе – Сабрина и Лукреция. Чтобы никто не мог разговорами сбить девочек с толку, Дэй увёз их во Францию – французского они не знали. Девочек Томас учил, в основном, трём вещам – грамоте, презрению к установкам общества и крепости духа. Методы, к которым он прибегал для достижения последнего качества, вызвали бы шок у современных людей. Так, во время одного из «упражнений» девочки чудом не утонули. У Лукреции, похоже, быстро расшатались нервы и Дэй, с презрением к её плаксивости, отдал её в ученицы к лондонской модистки. Девочке повезло: позже она успешно вышла замуж за владельца мануфактуры, в том числе благодаря выделенному ей Томасом приданому – и манерам, которые Лукреция переняла от богатых клиенток модистки.

Сабрину мучали ещё довольно долго. Она постоянно разочаровывала своего воспитателя. То взвизгивала от боли, когда ей капали на руку расплавленным воском, то уворачивалась, когда ей в юбку стреляли из пистолета (по счастью, Дэю хватило ума стрелять всё же холостыми). В четырнадцать лет, из соображения приличий, Томас передал её на содержание в пансион, где постоянно навещал, чтобы прочитать ей проповедь-другую. Естественно, к свадьбе это так и не привело. Сабрина предпочла другого мужчину – друга и тёзку Дэя, Томаса Бикнэлла. А Дэй женился много, много позже, после нескольких неудачных попыток ухаживания за взрослыми невестами. И, кстати, написал детскую книгу, которая надолго стала классикой английской детской литературы.

Процесс воспитания от Томаса Дэя.

Приобщение к цивилизации

Знаменитый путешественник-полярник Роальд Амундсен в одном из своих путешествий услышал печальную историю чукчи по имени Кагот. Тот овдовел, не мог ухаживать за своей маленькой дочкой из-за занятости и был вынужден отдать её родственникам. Но родственники теперь голодали, и Кагот очень боялся за дочь. Кагот в тот момент работал с Амундсеном и отпросился на неделю, чтобы забрать ребёнка. Он принёс девочку, завёрнутую в открытую шкуру. Когда ребёнка распеленали, зрелище, по свидетельству Амундсена, открылось ужасное.

Пятилетняя примерно девочка была похожа на живой скелет. Волосы её свалялись, голова кишела паразитами, кожа была покрыта язвами. Полярники немедленно развернули спасательную операцию. Девочку искупали и обработали ранки дёгтем, волосы остригли и тщательно очистили их остатки от паразитов. Тут же дали ей немного еды и принялись мастерить одежду – кроме шкуры, в которой малышку принёс отец, у неё ничего не было. Звали её, к слову, Айнаной, но Роальд дал ей новое имя — Каконита.

В итоге Амундсен упросил отдать маленькую девочку ему на воспитание. А потом точно так же уговорил австралийца, встреченного по пути, передать ему дочку от чукотской женщины, девочку девяти лет, обещав дать ей хорошее образование. У себя в воспоминаниях он пишет, что забрал старшую девочку, чтобы у младшей была подруга. До сих пор в биографиях пишут, что Амундсен их удочерил, но всё не так просто.

Роальд Амундсен с увезёнными с Чукотки девочками.

Некоторое время путешественник всюду ездил с девочками, показывал им Нью-Йорк и охотно позировал с воспитанницами для фотографий. Но через несколько лет, неожиданно для всех, Амундсен отправил девочек обратно на берег Берингова пролива, на советскую Чукотку. Причём отцу одной из них, австралийцу Карпендейлу – обеих. Неизвестно, почему Айнану-Какониту не передали отцу – может быть, разыскать его осталось затруднительно или девочка уже слишком привыкла к европейскому образу жизни – но в итоге её пришлось растить семейству Карпендейлов.

Ещё через несколько лет семья с девочками на каяках пересекла Берингов пролив, чтобы сбежать из СССР в США. У них и их потомков всё было хорошо, но до сих пор неясно, с чего их «приёмный отец» вдруг решил просто бросить и отослать в суровый край, от которого они давно отвыкли.

Роальд Амундсен и девочки.

источник