Быть ученым — значит иметь фантазию, чтобы придумывать необычные, смешные, а порой и жестокие эксперименты.

Лжесвидетельство

Психолог Элизабет Лофтус всю свою жизнь посвятила тому, чтобы доказать, что человеческие воспоминания — штука очень ненадежная. За это ее любили адвокаты и недолюбливали свидетели преступлений.

В 1974 году Лофтус с коллегой Джоном Палмером изучала формирование ложных воспоминаний на примере ДТП. 45 студентам показали видео с места аварий длительностью от 5 до 30 секунд, а потом предложили заполнить анкеты с вопросами. У первой группы испытуемых спросили, как быстро двигались автомобили на видео в тот момент, когда они врезались друг в друга. Остальным задали тот же вопрос, но со словами «соприкоснулись», «ударились», «разбились», «стукнулись» и «контактировали» вместо «врезались». Оказалось, форма вопроса влияет на ответ: при слове «разбились» участники называли максимальную скорость — 40,8 миль/ч.

Затем ученые провели еще один похожий эксперимент. У участников спросили, видели ли они, как разбилась фара. Почти все испытуемые вспомнили и в подробностях описали этот момент. Надо ли говорить, что на самом деле фара была цела и невредима.

Формирование ложных воспоминаний было коронным номером Лофтус. Однажды она убедила испытуемых, что они видели Багса Банни в Диснейленде. В действительности кролик принадлежит не Disney, а Warner Bros., так что встретить его в Диснейленде невозможно.

Расщепленный мозг

Американский нейрофизиолог Роджер Сперри верил, что каждое полушарие работает как отдельный мозг, и взялся это доказать. Начал он с того, что открыл необычный способ лечения эпилепсии — разрезание мозолистого тела (это такой пучок нейронов, который соединяет левое и правое полушария мозга). Когда полушария перестают сообщаться, нейронная буря из одного полушария не может перейти во вторую. При этом никаких видимых побочных эффектов у пациента не остается: он говорит и ведет себя так, как и раньше.

Но оказалось, что когда пациенту с расщепленным мозгом показывают изображение только в левой половине поля зрения каждого глаза, за которую отвечает правое полушарие, то он не может вслух назвать, что видел. И, что более странно, может показать, где предмет находится на картинке. Сперри пришел к выводу, что левое полушарие мозга может распознавать и анализировать речь, а правое — нет.

Когда пациентам показывали два разных предмета: один объект правой половине поля зрения пациентов, а другой — левой — и просили их нарисовать и назвать, что видели, они рисовали то, что видит правое полушарие, а называли то, что видит левое. То есть, если пациенту показали с одной стороны глаза морковку, а с другой стороны глаза — яблоко, он рисовал морковку и говорил, что это яблоко. Это подтвердило гипотезу Сперри о том, что полушария мозга функционируют отдельно, то есть как два разных мозга, и не признают существование другого полушария. За исследование расщепленного мозга ученый получил Нобелевскую премию.

Дистанционное убийство

Эбрахам Ратчик, профессор психологии Калифорнийского государственного университета, задумал выяснить, легче ли убивать на расстоянии, чем лицом к лицу с противником. Идея эксперимента пришла ему в голову, когда он наблюдал за работой боевых дронов.

Добровольцев попросили поучаствовать в производстве некого биологического материала с помощью машины с дистанционным управлением. Это был ленточный конвейер, по которому подавались в измельчитель ящики с фальшивыми божьими коровками. Первая группа управляла машиной с помощью Skype, а вторую группу усадили в том же помещении, что и конвейер.

Участники, действовавшие дистанционно, были хладнокровны и не испытывали чувства вины после эксперимента, в отличие от тех, кому пришлось смотреть на гибель коровок. Вдобавок первая группа убила больше божьих коровок, чем вторая (то есть убила бы, если бы насекомые были настоящими).

Мама для макаки

В середине прошлого века, когда привязанность ребенка к матери объяснялась практической выгодой — потребностью в питании, ученый Гарри Харлоу из Университета Висконсина попытался доказать обратное и преуспел.

Харлоу отобрал новорожденных детенышей макак-резусов и поместил каждому в клетку «приемных мам»: одну проволочную, другую — из мягкой плотной ткани со встроенной теплой электролампой. Проволочной «маме» привязали бутылочку, в то время как мягкая была без бутылочки. Все детеныши предпочли проводить больше времени на теплой и мягкой кукле, чем на проволочной. Эти результаты уже давали понять, что дети нуждаются в ласке и общении не меньше, а то и больше, чем в кормлении.

Были и такие детеныши, которым досталась только проволочная кукла. Им не повезло больше остальных. Они испытывали жуткий стресс, сидели на полу, раскачиваясь из стороны в сторону — словом, были глубоко несчастны.

Повзрослев, все подопытные макаки жестоко обращались с собственным потомством: в лучшем случае игнорировали, в худшем — убивали. Харлоу пришёл к выводу, что изоляция в течение первых 90 дней жизни детеныша макаки не влияет на его дальнейшее развитие, но более длительный период может привести к непоправимым нарушениям. У людей такой период тоже есть. Он равен шести месяцам. Эксперименты ученого современники назвали жестокими (и вполне справедливо). Однако они дали плоды: воспитатели в детских домах стали чаще обнимать своих воспитанников и больше разговаривать с ними.

Книги по этике чаще воруют

К такому выводу пришел исследователь из Калифорнийского университета, современный философ Эрик Швицгебель. Он решил выяснить, в самом ли деле эта дисциплина может сделать человека нравственным. Для этого потребовалось составить список фисолофских книг по этике и другим дисциплинам и выяснить их статус в британских и американских библиотеках. Оказалось, что книги по этике, которые используют профессора и студенты на занятиях, пропадали чаще почти в два раза, чем прочие философские труды.

В своей статье «Крадут ли профессора по этике книги» Швицгебель подытожил:

«Что касается отношения к библиотечным книгам, то не похоже, что люди, читающие книги по этике, ведут себя лучше, чем те, кто читает книги по другим областям философии; вообще-то, похоже, что всё наоборот. Из этого, конечно, не следует, что специалисты по этике и их студенты обычно ведут себя так же или хуже, чем люди, интересующиеся другими областями философии. Чтобы сделать такой вывод, потребуются дополнительные исследования, охватывающие широкий спектр морального поведения. Однако в одной конкретной области, в которой специалисты по этике могли бы проявить сознательность, честность и заботу о чужой собственности, они провалились».