Эта неординарная женщина прожила короткую жизнь и покинула мир очень давно. Но этого хватило, чтобы ее стиль до сих пор копировали, а о ее жизни снимали кино. В нынешнем году мятежной музе Энди Уорхола исполнилось бы 78 лет, но она, судя по всему, не планировала жить так долго, и сгорела — быстро и ярко.

Прочитав в детстве «Алису в стране чудес» Кэрролла, Эди Седжвик поняла, что эта книга про нее. Любовь к этому произведению она пронесла через свою короткую жизнь и даже планировала сыграть Алису в кино. К сожалению, ее мечте не суждено было сбыться, а Страну чудес Эди создавала вокруг себя сама, наполняя жизнь яркими личностями, тусовками и наркотиками.

Родилась Эдит «Эди» Минтерн Седжвик в уважаемой калифорнийской семье с достатком гораздо выше среднего. У ее родителей было все, чтобы их дочь чувствовала себя счастливой: деньги, связи, роскошное поместье в Санта-Барбаре. Но семью, в которой было восемь детей, нельзя было назвать благополучной, так как род Седжвиков преследовало зло — проблемы с психикой.

Отец Эди, Френсис Седжвик, страдал биполярным психическим расстройством, и врачи не советовали заводить ему детей. Вероятность того, что болезнь передастся по наследству была очень высокой. Именно так и случилось. Трое из восьмерых его детей трагически погибли из-за проблем с наркотиками и алкоголем или покончили с собой.

Детей в семье не баловали. Позднее Эди вспоминала, что отец был настоящим деспотом, а все члены семьи, несмотря на богатство, содержались в «черном теле». С годами недуг Френсиса Седжвика прогрессировал, и он запретил членам семьи покидать поместье. Детей перевели на домашнее обучение, они неделями не видели никого кроме родителей и прислуги.

Параноидальные симптомы отца семейства причудливо переплетались с похотливостью. Незадолго до смерти Эди призналась брату, что отец растлевал ее, а однажды она застала его с любовницей. Тогда отец избил девушку и отправил к психиатру, обвинив в нездоровых фантазиях. Это было только начало — Эди провела в психиатрических клиниках долгие месяцы своей жизни в борьбе с мнимыми и реальными психическими проблемами.

Сложно сказать, когда Эди Седжвик впервые попробовала наркотики. Вероятнее всего, это произошло в 1963 году, когда она поступила в Кембридж. Подруги по университету вспоминали, что поначалу она выглядела растерянной и беззащитной, всем хотелось проявить к ней заботу, чем-то помочь. Но заботу все понимают по-разному и, вероятно, кто-то начал снабжать юную студентку запрещенными веществами.

В университете Седжвик долго не задержалась — всего через год после начала учебы Эди получила в наследство от родственницы квартиру в Нью-Йорке и без колебаний переехала туда, оставив Кембридж занудам в очках. У девушки были грандиозные планы: она мечтала стать моделью и актрисой и страстно желала погрузиться в богемную жизнь американской столицы роскоши и искусств.

С деньгами у Эди было негусто — родители не баловали своих отпрысков. Но очень скоро Седжвик завела нужные знакомства и стала жить на широкую ногу. Она обедала в лучших ресторанах, передвигалась по городу на лимузинах и каждый день меняла наряды. В это время наркотики стали занимать важнейшее место в жизни девушки — они помогали Эди, застенчивой от природы, чувствовать себя уверено.

Энди Уорхол и Эди Сэджвик

На одной из вечеринок в 1965 году Седжвик познакомилась с Энди Уорхолом — художником, провокатором и бунтарем. Она поразила воображение гения грацией и беззащитной красотой. Их первую встречу Уорхол описывал так: «Она танцевала, словно древняя египтянка. Красиво, грациозно наклоняла голову. Так не умел больше никто. Люди так и называли этот танец — «седжвиком».

Возможно, если бы Уорхол не был геем, он влюбился бы в Седжвик, но женщины интересовали эпатажного художника только как личности. Эди, благодаря своей неординарности, заняла важное место в жизни Уорхола. Она стала его другом, советчиком и музой. Пара часто появлялась вместе на публике, а их телефонные разговоры продолжались часами.

Уорхол снимал короткометражные артхаусные фильмы и Седжвик играла в них ключевые роли. Картины эти не демонстрировались широкой публике — они были адресованы окружению Уорхола и показывали их в его арт-пространстве. Несмотря на это, в богемной творческой среде Седжвик быстро возвели в ранг новой иконы и буквально боготворили.

Энди Уорхол утверждал, что Эди идеально похожа на него и даже смогла бы сыграть его в кино. Девушка и на самом деле выбрала необычный стиль и стриглась как мужчина. Родной, каштановый цвет волос она изменяла на серебристый при помощи красящего спрея. Таким ее и запомнил мир — хрупкой блондинкой с огромными глазами, украшенными накладными ресницами, и с мальчишеской стрижкой.

В Нью-Йорке Седжвик блистала не только на тусовках творческих людей — она смело шагнула в мир большой моды, заявив о себе как модель. Этому способствовало знакомство Эди с главным редактором Vogue Дианой Вриланд, которая сразу оценила стиль девушки и ее неординарную внешность. Фото Седжвик начали появляться сперва на страницах флагмана моды, а затем и в других американских глянцевых журналах.

В то время выработался узнаваемый «стиль Седжвик» — черные облегающее трико и мини-платья. Еще Эди любила леопардовые пальто, которые могла носить с чем угодно и даже просто на голое тело. Бессменным аксессуаром иконы стиля 60-х стали длинные серьги-шандельеры, которые резко контрастировали с ее короткой стрижкой.

Многим казалось, что Эди Седжвик достигла успеха и больше ей не о чем мечтать. Но это было не так. Девушка мечтала о мировой славе, а не о фотосессиях для журналов и ролях в короткометражках «для избранных». Но в большое кино попасть было не так уж легко и Сэджвик там не ждали.

В личной жизни музе Уорхола не везло — у Эди было немало романов с известными личностями, но все они были мимолетными. У Седжвик даже была любовная связь с Бобом Диланом, который, якобы посвятил ей альбом Blonde On Blonde. Девушка хотела выйти замуж за музыканта и сняться с ним в кино. Но это шло вразрез с планами самого Дилана, который предпочел тайно обручиться с другой.

После этого Седжвик сошлась с другом рок-звезды Бобом Ньювиртом. Их любовная связь также не была продолжительной — Бобу очень быстро надоела подружка, постоянно пребывавшая в наркотическом угаре, и он ее бросил. Постепенно портились отношения и с самым близким для Эди человеком — Уорхолом. В Седжвик играли амбиции, она считала, что Энди выставляет ее в своих картинах как посмешище, эксплуатируя и не давая развиваться.

Вскоре Уорхолу, который был эгоцентриком и не переносил истерик и сцен, надоели упреки и скандалы, и он навсегда вычеркнул Седжвик из своих проектов, а позднее — и из жизни. Художника обвиняли в том, что он пристрастил девушку к наркотикам, использовал и бросил. Но Уорхол всегда настаивал на том, что никогда не поощрял чрезмерную любовь Эди к запрещенным веществам и не мог ей помочь, так как девушка не хотела этого сама.

Без Уорхола мир Эди Седжвик рухнул — она поняла, насколько беспомощна и одинока в этом мире. Единственной ее попыткой удержаться на плаву стал фильм «Чао, Манхэттен!» — сумбурный и мрачный. Во время съемок в номере отеля «Челси», где жила Эди, произошел пожар, и актриса попала с ожогами в больницу. Пройдя курс лечения, Седжвик решила уехать из Нью-Йорка и начать новую жизнь в родной Калифорнии.

Но новой, светлой жизни не получилось. Виной этому были наркотики, которые продолжала употреблять Эди. Она пыталась бороться со своей зависимостью, но отрава занимала слишком важное место в ее судьбе. После переезда в Калифорнию Седжвик чаще находилась в психиатрических больницах и наркологических клиниках, чем дома.

В одном из подобных учреждений она познакомилась с бывшим наркоманом Майклом Постом, который летом 1971 года стал ее мужем. Затем последовал короткий период счастливой семейной жизни, без кокаина, антидепрессантов и алкоголя. Но уже осенью все снова завертелось в наркотическом угаре, а брак дал трещину.

Последний вечер своей жизни Эди Седжвик провела привычно для себя — на шумной вечеринке. Это было мероприятие с показом мод в Санта-Барбаре и последующим банкетом. По пути домой женщина поссорилась с мужем и как обычно решила бороться с проблемами при помощи наркотиков и барбитуратов. В ту ночь Седжвик переусердствовала с препаратами и алкоголем, поэтому утром 16 ноября 1971 года уже не проснулась. Иконе стиля было 28 лет.