Станислав Крапивник родился в Луганске. В семилетнем возрасте его семья переехала в США. Там он пошел служить срочную службу, а из вооруженных сил США уволился в 2004 году. Уходя, офицер отказался от звания майора. Причиной же ухода, как он говорит, послужила моральная «усталость от систематической подготовки к военным действиям с Россией».

После увольнения Станислав получил высшее образование и стал работать в нефтегазовой компании Техаса. Крапивник вернулся в Россию в 2010 году. И вот какое интервью он дал сейчас.

— В начале СВО в одном из интервью вы вроде бы высоко оценили российскую армию.

— Сначала спецоперация шла хорошо, было молниеносное движение вперед. А потом обстоятельства изменились. Я считаю, что были очень туманные задачи, которые поставлены в рамках СВО. При подготовке операции нужно иметь различные варианты развития событий. Есть главный сценарий, а есть альтернативные, которые меняются в зависимости от поведения противника.

— В чем главная наша ошибка, прежде всего?

— У российских войск на подконтрольных территориях не было силовых зачисток, мы слишком далеко продвинулись оставляя плохо защищенные тылы. Наши войска проезжали города, а украинские флаги там продолжали висеть.

«Вэсэушники», которые не сдались и не были уничтожены, разбежались и вылезли, когда поняли, что им ничего не угрожает, потому что российская армия проехала мимо. Получилось, что армия оставила позади себя вооруженного врага.

Потом, когда мы вынуждены были оставить часть территорий, большинство пророссийского населения оказалось один на один с вооруженными бандитами, которые по неписанному правилу могли убивать всех, кого считали «предателями». Тысячи лояльных к нам людей были уничтожены.

Когда мы туда вернемся, а мы должны туда вернуться, этих людей уже не будет. Будут те, которые очень криво будут на нас смотреть. Это проблема, которую придется «разруливать» в будущем.

— Некоторые считают, что мобилизация в России была объявлена поздно.

— Действительно, у нас не было достаточно войск. Говорят, что у нас вначале было порядка 250 тысяч солдат, но в действительности на «передке» было 60-80 тысяч человек. Такое количество солдат на тысячу километров — это идиотизм. Если просто их выстроить, то получится 80 человек на километр… Были огромные просторы, на которых не было вообще укрепленных позиций с бойцами. Частичную военную мобилизацию объективно надо было объявлять в мае-июне. Уже тогда было понятно, что первая фаза застопорилась.

— Как вы считаете, будет вторая волна мобилизации?

— Официальные лица говорят, что вторая волна не предвидится. Но она будет. Потому что у нас не будет никакого выхода. Западные политики сделали ставку и положили все свое будущее на уничтожение России. До Москвы, возможно, линия фронта не дойдет, но задача Запада разбить Россию на Украине, разбить ее прифронтовые области, и потом «раскачать» ситуацию на гражданскую войну. Это задача минимум.

Следующий шаг — вступление в конфликт Польши. Тормозов больше нет, и жажда авантюры уже глубоко в мозгах западных политиков. Мы тоже в этом виноваты, потому что заявляем, что на применение ядерного оружия не пойдем, мол, мы хорошие, нам можно доверять.

Ну, хорошо, думают там, тогда мы будем использовать вас, как хотим.

У нашего противника пропало чувство страха. И это плохо.

— Но после первых ракетных ударов по инфраструктуре Украины многие стали критиковать российскую армию за жестокость. Да и Украина использует этот аргумент, давит на жалость…

— На самом деле, мы поздно стали наносить ракетные удары по инфраструктуре Украины. Поэтому на Западе решили, что российская армия не компетентна. Мы не пришли на Украину, образно говоря, с кувалдой, а пришли «в белых перчатках». Запад изначально рассчитывал на то, что мы придем все крушить — быстро ударим и громко выскажем свое мнение. Но этого не случилось. А было бы правильным, потому что жесткая операция на самом деле спасла бы очень многих гражданских и военных от гибели.

— Это как?

— Да, возможно, сначала было бы много гражданских потерь, но спецоперация закончилась бы очень быстро, если бы мы стремительно «сломали» врага. И так нужно делать. Чтобы было понятнее, в 1945 году никто в Германии не верил в то, что она сможет отыграться в будущем. Те, кто выжил, благодарил Господа. И мы получили мир на долгие десятилетия. А в 1918 году у Германии было ощущение, что она сможет отыграться и получить реванш. И поэтому случилась Вторая мировая война.

И так же нужно с нынешним врагом — армия противника должна быть беспощадно разгромлена, чтобы никогда не возникал вопрос, почему противник не выиграл. Как только поднимается этот вопрос — последует тема реванша.

— А как бы США действовали на месте России?

— Как кувалдой. Киев бы горел. За примером далеко ходить не нужно — посмотрите, как воевали США в Ираке. От Мосула ничего не осталось. Останки гражданских вытаскивали из-под обломков еще полгода после так называемого освобождения города. Американцы долго бомбили город. А потом проводили зачистки. Если бы американцам нужен был Киев, они бы сделали с ним то же самое, что с Мосулом: сначала сожгли, а потом взяли бы под контроль все, что осталось.

— Это с менталитетом американцев связано или с американской тактикой?

— Да, с менталитетом. Для американцев противник — это чужие люди, не свои, а значит, можно уничтожать. Например, в американской армии меня учили следующему: если до конца боя пленные не нужны, всем два выстрела в голову. Тогда их не нужно будет эвакуировать, кормить, охранять и прочее…

Вообще, чтобы в США не говорили про толерантность, там на не коренных жителей смотрят свысока. В Америке проживает достаточно много славян. Но на них всегда смотрели и смотрят, как на людей второго сорта. Например, очень много анекдотов про тупых поляков. «Почему у поляков нет хоккейной команды?» «Они забыли формулу воды». Или — «Что поляк сказал, когда увидел самолет?» «А-а-а-а!».

— Получается, и к украинцы, которые чуть не молятся на Байдена, там относятся как к расходному материалу?

— На Украине утилизируют местное население, для США это просто мясо. Нужны территории и ресурсы, люди — нет. Да и полякам украинцы тоже не нужны. Красивые женщины — да, с ними можно детей иметь, мужики — нет, не нужны. Чем меньше на западной и в центральной Украине останется мужиков, тем для поляков лучше. Кстати, точно такое же отношение у американских правителей к полякам. Поляки следующие в очереди на истребление.

— Ну, а как же поездка Зеленского в США, встреча с Байденом, Пелоси. Его там так хорошо принимали…

— Зеленский никогда не собирался умирать от старости на Украине. У него родители живут в Израиле, у него огромный дворец в Майами. Та же история с украинской элитой, которая давно вывезла за границу своих детей. Их дети не идут на фронт и никогда не пойдут.

— Какие методы подготовки американских солдат, на ваш взгляд, неплохо было бы перенять нам, в том числе для подготовки мобилизованных военнослужащих?

— На мой взгляд, не хватает тренировок по тактике — контакт с напарником на уровне огневой команды, взвода. Не важно, какая профессия у солдата, любой может попасть в ситуацию, где он должен будет воевать, как пехотинец. У американцев есть такое понятие: все — пехотинцы. Потому что каждый рано или поздно должен будет взять в руки автомат и начать действовать как пехотинец.

Было бы полезно, если бы в российской армии появился корпус профессиональных унтер-офицеров — сержантов. Это сильно улучшило бы боеспособность армии. Очень показательно, что в присяге американского сержанта есть такие слова: «Я хребет армии». Офицер — голова, остальное тело держится, благодаря этому хребту. Но сержантский корпус — это не то, что можно сделать за пару месяцев. Это достаточно серьезная реструктуризация.

— А на практике чем могут пригодится сержанты?

— Вы же видели эти ролики, снятые мобилизованными — бараки, покрытые дерьмом унитазы, мусор, кривые койки, препирательство с офицерами… В американской армии я такого не могут себе представить. Если есть какие-то проблемы, обученные сержанты самоорганизовываются: отделяются от группы, выясняют, кто старший, организуют группировки и начинают приводить все в порядок. Команды офицера для этого не нужно. У сержантов включается навык, отработанный до инстинкта. А у нас лейтенант делает две работы — офицерскую и работу старшего сержанта взвода. Это очень большая нагрузка.

Не представляю себе, чтобы в американской армии мобилизованный разговаривал с полковником на повышенных тонах. Первого, кто бы открыл рот, сержанты завели за палатку и хорошо бы врезали. Это, конечно, с российским дисциплинарным уставом плохо соотносится, но в американской армии — это норма жизни.

— На ваш взгляд, в чем сейчас слабая сторона ВСУ?

— Главная проблема для Украины это логистика, снабжение. У Украины сейчас нет возможности проводить ремонт тех же танков, потому что мы наносим удары, и весьма эффективно, по ремонтным цехам. Кроме того, у натовской техники огромное количество разных платформ, нужно иметь для них запчасти, специалистов, которые смогут их ремонтировать. По сути, у танков сейчас одноразовое потребление. Если случается поломка, их приходится везти в Польшу на ремонт. Все это для Украины сейчас — страшный сон.

— А в чем армия противника нас превосходит?

— У противника разведка лучше, чем у нас. У Украины есть доступ ко всем натовским спутникам, которых в 4-5 раз больше, чем у нас. Они видят «в прямом эфире», в онлайн-режиме, что происходит у нас на земле. Если метеорологические условия нормальные, то они могут наблюдать за всеми нашими передвижениями.

— И что с этим делать?

— Взорвать ядерную бомбу в космосе. Я не смеюсь. Спутники — это основное превосходство противника над нами. У них в космосе 500-600 спутников, информация с которых идет в ставку Украины, где в большинстве своем сидят западные генералы, которые выступают в качестве советников. Я думаю, что через три-четыре месяца мы начнем сбивать западные спутники.

— Военные эксперты утверждают, что первый сбитый американский спутник даст старт прямому противостоянию России и США.

— Оно уже есть. Мы уже воюем против натовских войск. Высокомобильный артиллерийский ракетный комплекс HIMARS — это американские специалисты, его обслуживающие. Зенитный ракетный комплекс Patriot — это американские расчеты. На этих машинах не работают и не будут работать украинцы. Мы двигаемся к тому, что у нас будет прямое противостояние со всем блоком НАТО, потому что они не остановятся.

— Почему американцы не подпускают украинских специалистов к этому виду вооружения?

— Нельзя подготовить нормальный экипаж для того же Patriot даже за два месяца, потому что это очень хрупкая и сложная система, это не автомат и даже не танк. Для работы на Patriot людей готовят, минимум, полгода. Если хотят хороших специалистов — год.

— А сколько нужно времени, чтобы подготовить специалиста для западного танка?

— Если нет языкового барьера, нормального танкиста можно подготовить за две недели. Очень хороший танкист, конечно, не получится. Но по крайне мере, он будет знать, как работает механика. Но танки же еще и ремонтировать кто-то должен. Хорошего механика можно подготовить за полгода-год, не меньше.

— А для вертолета Apache, которые собирается передавать Великобритания?

— Я в свое время был рядовым в резервной части батальона Apache. Там летчиков готовят полтора года. Поэтому на этих вертолетах украинцы летать не будут. Их места займут англичане.

— Вообще, иностранных военных на Украине много? Сколько американцев, как вы думаете?

— Много. В конце года я ездил под Сватово. На другой стороне было много поляков, батальон поляков, который пока воюет с украинскими нашивками. Англичане есть, но их будет еще больше, когда на Украине появятся танки, вертолеты и понадобятся опытные механики.

Что же касается американцев, то их на Украине, по моим подсчетам, сейчас порядка десяти тысяч. В основном это сотрудник военной разведки и ЦРУ, люди, которые тренируют личный состав ВСУ, советники и, конечно, наемники. Есть наемники, которые еще вчера были на службе в регулярной армии, а сегодня на Украине управляют тем же HIMERS, а есть ветераны-наемники.

— Кстати, а чем американские частные военные компании отличаются от российских?

— ЧВК «Вагнер» — это реально целая армия, у которой есть все — от авиации до пехоты. У американских ЧВК только легкая пехота и спецназ. Это не боеспособная структура для масштабных боев.

Я в свое время подавал резюме в Blackwater, одну из крупнейших американских ЧВК. Но они уже тогда брали туда только бывших «цэрэушников». Хотя до этого принимали всех, кто не боялся, что его убьют. Потом начались скандалы с Blackwater, весь мир узнал, какие зверства они творили — убивали, насиловали гражданских.

Я тогда поблагодарил Господа, что не попал к ним. А платили, между прочим, гигантские деньги. Для примера, будучи капитаном в регулярной армии я зарабатывал 72 тысячи долларов в год грязными деньгами, а там ежемесячно чистыми платили 30 тысяч.

— Что мотивирует американских ветеранов ехать на Украину?

— В первую очередь, хорошие деньги. Кроме того, многие хотят вернуться на войну, потому что это такой адреналин, от которого отойти очень сложно. При этом многие так и не смогли себя найти на «гражданке», не смогли приспособиться к мирной жизни. После возвращения многие становятся настоящей угрозой для своих же семей, многие кончают жизнь самоубийством, становятся бездомными. Но об этом вслух в США говорить не принято. Да и военные не особо признаются, что у них есть проблемы и не спешат к психологам.

— То есть на Украине воюет армия неуравновешенных ветеранов-наемников?

— Да. И у нас, к сожалению, возможны такие эксцессы. Все зависит от того, как солдат вернувшихся с фронта будут встречать дома.

Почему у нас не было волны психов после Великой Отечественной войны? Потому что людей приняли как героев. А когда парни вернулись из Афганистана — их как принимали? С Первой Чеченской?.. В США солдат, вернувшихся с фронта, примерно принимают так: «Я же не могу Афганистан найти на карте — какая мне разница»? Если и мы будем принимать своих так же, то и у нас это повторится.

— Кстати о психических отклонениях. Говорят, украинским военным кладут в сухпайки таблетки, после употребления которых они превращаются в киборгов. Это правда или армейская байка?

— Метамфетамин. Он использовался еще во время Второй мировой войны. Почему немцы могли маршировать всю ночь а потом еще воевать весь день? Метамфетаним — самый широко выписываемый антидепрессант в США в 50-х годах.

Проблема в том, что длительное употребление меняет химию мозга. Когда поняли, какие последствия у метамфетамина, перестали его выписывать. А солдатам и сейчас выдают разные его версии. Просто эти парни уже не вернутся домой, а вещество дает чувство легкости… Мои товарищи, которые ездили на фронт, еще в 2014 году рассказывали, как украинские военные вставали в полный рост и шли с автоматом, с тяжелыми ранениями. Это все действие боевого наркотика.

— А сколько американцев воюет на стороне России?

— На стороне России — единицы. Я не особо понимаю, почему мы не пускам добровольцев из-за границы. На нашей стороне есть сербы. Но для них поездка на фронт — это путь только в одну сторону. Если они вернутся, их сразу арестуют. У них строгое законодательство. А вообще, очень много народов, которые хотят мстить за то, что им сделал Запад за последние 30-40 лет. Если бы мы пускали добровольцев, то приехало бы много людей, но мы этого не делаем.

— Как будет разворачиваться конфликт на Украине, на ваш взгляд?

— Сделав ставку только на оборону — мы проиграем, потому что на обороне никто не выигрывает. Единственное на что мы можем рассчитывать в обороне — это то, что противник потеряет так много людей, что ему придется сдаться.

Сейчас он теряет в 6-7 раз больше, чем мы. Да, цинично, но это военная арифметика, и это цифры в нашу пользу…

Я много работал в промышленности, много ездил по стране, и понимаю, что Россия может производить. Но если натовская машина начнет штамповать танки, мы можем проиграть. В Англии и Германии осталось производство, хоть горючее и очень дорогое, но если дело до того дойдет, то они будут получать газ от американцев бесплатно.

— Сколько, по-вашему, продлится конфликт?

— Два-три года СВО спокойно может идти. Если НАТО развернется по полной, то и мы должны будем развернуться. Мы не сможем воевать, мобилизовав всего 3% мобресурса. Если НАТО расширит СВО до полномасштабной войны, нам придется идти на всеобщую мобилизацию, а это будет удар по нашей экономике. Потому что очень много специалистов сразу же уедут заграницу. Поэтому мы должны выиграть быстро, и с такой силой, чтобы не было вопросов. Надо сделать так, чтобы нас боялись.

— Чего в конечном счете добиваются США в этом конфликте?

— Америка добивается того, чтобы вместо большой России было 20 маленьких стран, которые будут жрать друг друга, с которых при этом можно будет выкачивать все ресурсы и заставлять воевать против Китая. Как они сейчас воюют против нас нашими же людьми на Украине, так же они будут воевать в Китае нашими руками. Если мы проиграем, нас просто не будет.