У меня про срок совершенно другие воспоминания. Как ни страшно это прозвучит для человека далекого от мира криминала, но то были одни из самых лучших лет в моей жизни. Я росла в неполной семье, мама все время на работе, в свободное время пытается устроить свою личную жизнь, а я предоставлена сама себе, как результат совершенно неуправляема. 1998-2000 рассвет постсоветской наркомании. В компании употреблял каждый второй, в любой девятиэтажке по 5 точек торговли. Колоться было так же естественно, как курить. С детства тащила багаж привитых мне родней комплексов, скромно одевалась, не красавица, без своего мнения, поддакивала всем лишь бы понравиться. Предупреждая нападки ровесников сама проявляла агрессию, вела себя дерзко и вызывающе, сейчас мне с трудом верится, что то была я. Рано ушла из дома, да меня туда и не пускали, в принципе, так как вынесла все мало мальски ценное. Жила одним днем.

 Могла неделю не мыться, вытиралась влажными салфетками, и чередой день сурка — какие то наркопритоны, трасса, уколы в подъезде, спальное место у чердака из придверных ковриков, какие то избивающие меня люди, вышвыривающие из их подьезда, в одних носках, а еще жирный насилующий меня мент, который принесет потом куб ширева, и бесконечное предательство, черствость и жестокость — все что я видела. Был мир нормальных людей и мой мир.

Очень помню один вечер, накануне нового года. Сижу во дворе на лавке, на улице температура около 0, снег тает, под ногами каша из грязи и воды. А у меня температура под 39, воспаление легких. Еще и оторвалась подошва на ботинках и я не знаю как передвигаться, ноги намокли и окоченели, не чувствую пальцев. Ни копейки денег, переночевать негде, в кармане кулечек с печеньем бамбук. И я смотрю в окна где горит свет, наряжена елка, там так тепло и уютно, просто сижу и смотрю, как в телевизор, а перед глазами какие то картинки из детства, елка, папа, мама, садик, гремит салют, то проваливаюсь в больной сон, то возвращаюсь к реальности. И так хочется, чтобы кто-то увидел меня, пожалел, забрал домой и дал согреться. Хоть немножечко согреться. Потом вытащила из спортивок веревку, и никак не могла решиться дойти до ближайшего дерева, чтобы прервать эту долбаную пустую жизнь. Не хватило смелости. Жалкая душонка. А под утро кто-то вызвал скорую, решив, что я выпила лишнего и, вероятно, тем самым спасли мне жизнь. Положили в стационар, подлечили и я продолжила свое бесполезное существование.
 
Когда в очередной раз поймали на точке, дали условно. Четвертый раз. На отметку я забила, подали в розыск, сменили меру пресечения, и все, сизый полетел по лагерям. В тюрьме была не долго, т.к. уже осуждена, но помню ее как гнилое место с вечной сыростью, где время течет просто нереально медленно.

А вот колония совершенно другое дело. Там было чисто, по белому, как в пионерлагере. Если не считать блядства режима, все эти просчеты, подъемы в 5-45 и ненормированные рабочие смены — бывало, что на сон час-два оставалось, то в целом всем была довольна. Естественно, в сравнении с условиями жизни ДО. В нашей колонии производили шлакоблок, шили сумки (вот эти самые клетчатые), и половину товаров с Барабашово — пуховики, костюмы и т.д. Женщин распределяли по отрядам, «сортируя» по физической выносливости (на шлакоблок), уровню интеллекта и профессиональных навыков (совсем туговатых на сумку, чуть поумнее на вещи сложного кроя). Большую роль играла и продолжительность срока, чем дольше срок, тем лучше должность.
 
Платили нам неплохо, хватало и на сигареты, и на прокладки, и на сладости. После того как я освободилась, получала в месяц около 40 писем от друзей из разных отрядов, с большинством дружим до сих пор. Поразительно, но я могу приехать в любой город Украины, будучи уверенной, что меня там радушно встретят. Вот только две недели назад ездила в Карпаты к подруге по лагерю. Это ведь зона первоходок, там отбывают срок обычные люди, попавшие не только по умыслу, но и по глупости, случайности, пьяной бытовухе. Будто взять панельный дом, перевернуть и вытрясти всех соседок. Разве что наркоманок чуть больше. А так обычные люди, каждый со своей судьбой, бывает с такой, что слушаешь и дух захватывает — неужели так бывает.
 
Особенно интересовали меня:
 
1. пожизненно осужденные — они содержались в отдельном здании за оградой, наша колония — единственное место в Украине, где отбывают пожизненный срок женщины. Тогда их было 17.
 
2. Особая категория с красными бирками — склонны к побегу. Истории их побегов, как сюжет фильма Тарантино, только круче.
 
3. Бабульки. Бабульки одуваны, которые вязали на крыльце носочки, с добрыми улыбками на морщинистых лицах и костлявыми руками, которыми зарезали внучат и навертели зятьям котлет.
 
4. Женщины, отбывающие срок за особо тяжкие преступления. Всегда интересно было понять, как можно дойти до того, чтоб заказать всю свою семью, дабы остаться единственной владелицей сети бензозаправок. Всю семью это — папу, маму, бабушку, дедушку и младшую сестру. Их убивали на глазах друг друга. Или голубоглазая белокурая девчушка (вот же пиздецовое словечко), сама невинность и чистота, забившая бомжа насмерть голыми руками. Ответ — социопатия, иногда с психопатией.
 
Вспоминаю то время с теплотой, потому что именно там я впервые в жизни обрела настоящих друзей, научилась отстаивать свое мнение, и более менее идентифицировала себя как личность.
 
Сейчас у меня все хорошо, работаю руководителем отдела маркетинга в интернет магазине, параллельно учусь на психолога, хоть песок из жопы сыпется, строю планы на будущее. И когда мне кажется, что у соседа х*й толще и трава зеленее, сразу вспоминаю ту новогоднюю ночь, и пробирает до мурашек. Сразу осознаю ценность простых вещей — крыши над головой, тепла, уюта, домашнего ужина, чистой постели и урчащего кота под бочком. Осталось много тараканов в голове, страхов и фобий, которые никак не могу проработать, а еще раны на душе, что никак не хотят заживать. Горжусь собой безмерно, наверное, это многим покажется смешным, а достижения сомнительными, но я сравниваю наркоманку, спящую на коврике в подъезде и квалифицированного специалиста, к которому обращаются по имени-отчеству. О, это был очень долгий путь, очень долгий и нереально трудный. Столько раз готова была сдаться.
 
После освобождения очень активно занялась помощью бездомным собакам. Люблю в мороз наварить 10 литровую кастрюлю наваристой каши, загрузить в багажник и ездить по городу, насыпая всем собам. Ассоциирую с ними себя прежнюю. Никогда не отказываю в помощи и бездомным людям.