Я помню свой первый бой, в котором из нас, сорока двух человек, осталось в живых четырнадцать.
 
Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Paфаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал…
 
Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:
— То-o-o-ли-ик!
Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:
— Чего уставился? Беги со всеми, a то и самому достанется, если на месте-то…
Я бежал, не помня себя, a в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…
 
Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал. A однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..

Намедни был в гостях у родных в тульской губернии. К сожалению, в круговороте бытовых сует, я стал всё реже беспокоить их своими визитами. Посему в честь дорогого гостя, меня то бишь, мама накрыла стол чем бог послал.

А слал он всегда то, что мама сама испекла, наварила и заготовила: домашние грибы, соленая кета, котлеты, отварная картоха со сливочным маслом, селедочка, квашенные в деревянной кадушке огурцы и прочие сельские деликатесы, которые всегда одинаково радуют и брюхо и сердце. Естественно, из тайных закромов была извлечена пузатая, покрытая пылью времени бутыль добротного первача на дубовой коре. А при этакой-то снеди как не быть беседе?

Есть у меня друг – немец. Как-то он познакомил меня со своим дедом, который воевал во Второй мировой (понятно на чьей стороне). Так вот, этот самый дед рассказал мне историю о том, как он изменил мнение о русских в 1944 году. Далее с его слов.

Из воспоминаний поляка:

1941 год, начало немецкой оккупации в маленьком городке Полтавской области. В бывший райком партии вселилась комендатура. Небольшой дореволюционный двухэтажный особняк. По коридорам снуют немецкие офицеры, взвод охраны, обслуга из местных. Стучат пишущие машинки, тренькают телефоны, немецкий порядок входит в свои права.
В один из кабинетов, для разбирательства привели двенадцатилетнюю девочку. Ее поймали на улице, есть подозрение, что еврейка.